Наталья, чья профессиональная биография отмечена мрачными, но чётко структурированными коридорами исправительной колонии, оставила позади период, который, подобно клейму, отпечатался на её манерах и, что более важно, на всей структуре её личности; она была надзирательницей, и хотя эта глава жизни формально закрыта, суровый устав и привычка к