Когда Илья обратился к Ольге, это не звучало как просьба — скорее как признание бессилия. Он не знал, что делать с сыном. Мальчик, ещё недавно открытый миру и отцу, будто запер дверь изнутри. Молчаливый, отстранённый, он скользил по дому как тень, избегая взглядов и разговоров, будто где-то внутри него поселился страх, имя которому взрослые пока не знали.